Long Day’s Journey into Night / Di qiu zui hou de ye wa / Долгий День Уходит в Ночь (2018)

Тяжело себе представить, что может еще выйти кино, которое при просмотре вызовет огромную кучу технических вопросов. Казалось бы, что после умения работать с декорациями от Спайка Джонза (вспоминаем недавнюю рекламу Apple HomePod), креативного подхода от Мишеля Гондри (вспоминаем недавний «Kidding») и технических выебонов от Инъярриту/Любецки/Куарона — выкрутасы с камерой уже просто не могут удивить. Потом приходят азиаты и говорят «拿我的啤酒», а потом скромно так разъебывают западных коллег.

По факту «Долгий День Уходит В Ночь» — это техническое переосмысление культового «Я – Куба»(1964), который до сих пор всех поражает своими длинными дублями и пролетами камеры над городом с переходами в жилые помещения. То есть идейно — ничего нового китайцы не предложили, но то как это исполнено просто поражает воображение. Какие нахрен Оскары за операторскую работу, когда в мире снимают настолько амбициозные вещи и это остается без массовой огласки?

Конечно, говорить про «Долгий День Уходит В Ночь», акцентируя внимание лишь на техническом вопросе — это неуважительно отнестись к фильму целиком. Если откинуть на время вау-момент, то стоит упомянуть и про магическую часть картины, ибо так и хочется сказать, что это не кино, а поэзия.

Фильм поделен на две половины. Первая состоит из кучи воспоминаний, которые больше похожи на живописные зарисовки, нежели на привычные «сцены флешбеков». Они выполняют функцию пролога, которая погрузит зрителя во внутренний и внешний мир главного героя. Каждая сцена снята с минимальным количеством монтажных склеек и в целом они напоминают театральную постановку. Эти «зарисовки» почти никак не связаны друг с другом и по началу вызывают полное недоумение. Однако, чем больше смотришь, тем лучше складывается пазл, но цель их сбора не в том, чтобы увидеть картину целиком, а чтобы насладиться процессом. Каждый кусочек головоломки прекрасен и достоин отдельной любви. Процесс сборки гипнотизирует и грамотно подготавливает ко второй половине истории, которая готова разъебать зрителя своей кино-магией.

Происходит переломный момент на втором часу фильма — ровно тогда мы впервые видим название. Подобный прием мы уже наблюдали в недавнем «Мэнди», когда вечеринка и вся суть картины начинается именно с середины. Это очень редкая фишка и неподготовленный зритель может просто развести руками и справедливо отметить: «какого хуя происходит?»

Со второй половины и начинается тот самый «Технический разъеб», который я озвучил в начале. Камера дает старт действию и до самых финальных титров ни разу не остановится: происходит один сплошной непрерывный дубль длиной в час. Локацию создатели фильма подобрали просто неебически крутую. Начинается все в темном тоннеле, потом мы оказываемся в странном подвальном помещении, где между главным героем и его собеседником пройдет «поединок» в настольный теннис. В таком момент думаешь — многое ли построено на импровизации или каждый шаг продуман? То есть, если главный герой проиграет в настольный теннис — дубль придется начать заново? Голова взрывается.

За тем герой сядет на мопед и уедет оттуда восвояси, подобравшись к горно-лыжному подъемнику, на котором ему придется добираться вниз по склону. Разумеется — камера все это время следует за ним. И так проходит весь второй час. Герой меняет локацию за локацией. Встречает одного персонажа за другим. С кем-то конфликтует, с кем-то играет в бильярд. Однако позже происходит ТОТ САМЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ РАЗЪЕБ, который до сих пор вызывает у меня кучу вопросов и непонимания в духе «как же это блять все таки сняли».

Разумеется, как и у любого другого азиатского авторского фильма, у «Долгого дня» есть ряд нюансов, с которым нужно мириться. Медитативное повествование — это первое. Кино просто НЕ УМЕЕТ торопиться. Лично я сам иногда злюсь на чрезмерное использование затянутых сцен, даже когда это очень оправдано драматургически (типа момента поедания яблока). Впрочем, могу уверить, что это больше проблема личного восприятия, ибо для азиатского кино неторопливый темп и затянутые сцены — само собой разумеющийся прием.

Два — это сама история. Не стоит забывать, что для азиатов драматургия строится по совершенно другим законам. Никаких вам привычных трех актов и закрытия арок персонажей. Как я уже заметил ранее — кино напоминает поэзию. Оно бесконечно красиво и не обязанно рассказывать о чем то приземленном. Даже наоборот — просмотр «Долго Дня» — это прикосновение к прекрасному, но не обязательно непонятному. Конечно, у фильма есть конкретная сюжетная линия, есть биография главного героя и история его пути. Ты понимаешь ПОЧЕМУ он это делает и ЧТО он ждет от своего путешествия.

Однако, фильм не задает вопросов, на которые потом зритель потребует ответы. Это тот редкий случай, когда магия кино и остается самоцелью. Путешествия главного героя сопоставимо с путешествием зрителю по просмотру. Главный герой растворяется в поисках женщины, а вы растворяетесь в ночи вместе с ним. Азиатское кино всегда было в первую очередь о чувствах, а не о мыслях. Таким является и «Долгий День».

Говорить о том, что это один из самых красивых фильмов, что я видел за последний годы — это как-то даже вульгарно. Если бы спросили каким словом можно описать «Долгий День» — я бы ответил «текстура». На протяжении всей картины ты просто ахуеваешь от проведенной работы не только над камерой и светом, но и художки. Облезлые стены, ржавые трубы, грязное стекло в машине, пошарпанная одежда, грязный пол, замызганное зеркало — все, что априори не может быть красивым доведено до какой-то оргазмической эстетики. Это невозможно объяснить — это просто нужно увидеть самому. Художник постановщик этого фильма — бох.

На вопрос посоветую ли я кому-нибудь посмотреть затруднюсь ответить. Тяжело рекомендовать кино, которое нужно чувствовать — это вопрос индивидуальный. Он может попасть в настроение, а может и нет. Если же мы говорим про технический аспект картины, то я всеми руками буду ратовать за то, чтобы к нему прикоснулись и художники постановщики, и задроты света, и колористы и, конечно же, операторы-задроты. Да и вообще всех, кто ищет «КРАСИВОЕ КИНО». Потому что помимо визуального пиршество, азиатской эстетики и восточной кино-поэзии тут еще и похороны любецки-дрочеров происходят.